23.01.2013 в 18:43
Пишет Viviena_lol:Фандом: Властелил колец
Пейринг: Гиганские пауки/Леголас
Жанр: pwp, beastiality
Рейтинг: NC-17
Статус: закончен
Предупреждения: посмотрите на пейринг, а теперь на жанры х)) Нон-нон, намек на мпрег. Попытка ауточелленджа "могу ли я такое написать?"
Саммари: на заявку на Элффесте: "Гигантские пауки/Леголас, NC-17, Леголас попадает в паутину и не может выбраться". Баловство и треш =3
1842 словаСознание выплывало из вязкого тумана неохотно, отдавая ломотой в висках и металлическим привкусом во рту. Еще не открыв глаз, ничего не вспомнив, Леголас ощутил ледяной озноб – отовсюду веяло злом. Какая-то тряпка налипла ему на лицо, он попытался ее сорвать и не смог, потому что руки были плотно прижаты к телу необычной веревкой. Леголас поморгал слезящимися глазами и теперь ощутил страх вполне конкретный. Он висел в нескольких метрах над землей в коконе из паутины. Немыслимо крупные ее клочья укрывали все деревья вокруг, как плесень. Он поморщился от почти физического чувства отвращения. Но паутина была еще не самым худшим. Вместе с вернувшимся обонянием, эльфа прошиб запах смерти пропитавший все вокруг. У корней дерева, на котором он висел, валялись полуразложившиеся куски тел. Кости гоблинов соседствовали с черепами людей. Борясь с тошнотой, Леголас рассмотрел, что за коконы висели на соседнем дереве. Наполовину обглоданный мужской торс и подросток, лишенный конечностей.
Сложно было поверить, что такое зло обосновалось так глубоко в Лихолесьи! Со дня на день он ждал приезда Арагорна и так истосковался в родных стенах, что решил двинуться навстречу короткими тропами. Он знал эти леса безопасными для себя много сотен лет и не был готов наткнуться на гигантских пауков, прямо посреди заповедной чащи. Не смотря на неожиданное нападение, он успел убить двух, пока еще трое не кинулись на него, укутывая паутиной и вкалывая жалами дурманящий яд.
Ни лука ни стрел он нигде не видел, даже кинжал и нож из сапога исчезли. Темные твари чуяли эльфийскую сталь, что несла им погибель. Стоило о них вспомнить, как паутина на которой он висел стала подрагивать, все сильнее и сильнее. Пока не прогнулась под весом трех мохнатых тел, выползающих из тени деревьев.
Леголас задергался со всех сил, запутываясь в паутине еще больше, но не в силах покорно становиться пищей жутких тварей. Он спокойно и смело встречал любой меч или стрелу нацеленную на него, сражался со многими странными существами и не боялся смерти. Слишком близкое общение с людьми, особенно с Арагорном, почти превратило его в одного из них. Он чувствовал слишком ярко, реагировал слишком не спокойно для эльфа. Смерть бессмертного – повод к скорби всего народа, уходящий в Валинор уносил с собой накопленные за тысячи лет чувства, воспоминания и размышления, приумножал своим опытом мудрость Валар. Безвременно погибший, он обращал все это в прах. Поэтому гибель каждого эльфа оплакивали многие века. Леголас об этом знал, но не мог не смеяться в лицо опасности, готовый в любой момент упасть, подрубленный слишком ловким противником и принять свою участь с честью.
Но не быть медленно обглоданным порождениями мрака, не висеть гниющим куском мяса! К этому он не был готов.
Сухие, суставчатые щупальца обросшие как колючками темными щетинками оплели его тело и принялись по нему шарить, разрывая одежду на своем пути. От соприкосновения с жесткими волосками, на коже сразу вспухали алые полосы царапин. Вот и конец, подумал Леголас, вознося молитву Эру, чтоб его сначала отравили, желательно на смерть, а потом начинали есть. Один паук жадно защелкал жвалами у его живота, по которому стекала капля крови из особенно глубокой царапины. Но другой самый крупный из них внезапно бросился на первого и скинул его вниз, беспрестанно что-то нащёлкивая. Черная туша неуклюже шмякнулась о землю, издав оглушающий визг.
Упавший, впрочем, ловко вскарабкался назад. Пауки окружили его, но не спешили нападать, явно переговариваясь на своем непонятно наречии. Леголас собрался с силами и обратился к сущности этих существ, как в детстве обращался к птицам, чтоб понять о чем их песни. Сначала он ловил только злобу, голод и жадность, но вскоре смог мысленно переводить трещание и шипение на обычные слова.
Мы не будем его есть.
Но свежее мясо теперь редкость. Он слишком вкусный.
Нет. Это эльф! Они владеют чарами и невероятно выносливы. Он тот кто нам нужен, мы не можем плодиться через людей, они слишком слабые и умирают. Эльф сможет, эльф понесет.
Вот теперь Леголас понял, что такое животный ужас. Он задергался с удвоенной силой, надеясь уже не так вырваться, как раздразнить тварей, чтоб они его убили. Каким-то образом они хотели чтоб он участвовал в процессе их размножения и это уже точно было больше, чем мог вынести его рассудок.
Пауки одобрительно шевелили конечностями, на предложение своего лидера и даже не заметили его трепыханий.
Есть ли куда влить семя? Поинтересовался один из них и Леголас закричал.
До этого ему не позволяла гордость и потрясение. Но сейчас это было забыто и откинуто. Кто-то должен был ему помочь, спасти! Это же Лихолесье, его дом! Должны быть эльфийские патрули и караульные на границах обжитых тварями земель. Умом он понимал, что вряд ли кто-нибудь из его соотечественников заметил эту язву на теле леса, иначе любой ценой они бы выжгли это место. Он не знал как долго провисел без сознания. Если пару часов, то его могли даже не хватиться. Скоро должен был прибыть Арагорн, его станут искать. Но когда? Через пару дней? Он все понимал, но все равно кричал надрываясь, не оформляя звук даже в просьбу о помощи.
Пауки возбужденно задергались от его крика. Один подполз совсем близко и протянул к нему два отростка короче и тоньше лап, без щетинок. Грубо ткнулся ему в рот и Леголас подавился криком, мотнул головой избавляясь от мерзкой конечности.
Я нашел отверстие. Паук резко задергал жвалами, будто смеялся.
У двуногих должно быть еще хотя бы одно. Прошелестел другой и такие же тонкие щупы снова опутали Леголаса. Несколько ткнулось между ног и он бессильно зарычал, когда они нашли, что искали и начали оживленно теребить паутину, все еще пеленавшую его, отслаивая ее ниточку за ниточкой.
На мгновение он затих, надеясь, что они освободят его достаточно, чтоб при сильном рывке, вырваться из липкого плена, но размотав кокон, пауки не стали полностью отлеплять паутину от него, наоборот – добавили еще несколько слоев, растянув руки и ноги. Даже голову он теперь повернуть не мог. В голове Леголаса мелькнула дикая мысль, что волосы теперь никак не освободить, разве что резать. Арагорн говорил что красивые и отец не одобрит. Мысль о волосах была не уместна и смешна, но от нее почему-то из глаз хлынули слезы.
Пауки приходили во все большее неистовство. Они ползали вокруг него неровными кругами, сталкиваясь и шипя друг на друга. Самый крупный подполз невыносимо близко к Леголасу, облепляя его лапами загибая трясущееся брюхо так, что он мог видеть отверстие из которого еще свисал как нитка слюны, клок паутины и дергающийся ядовитый шип. Леголас бы многое отдал, чтоб этот шип сейчас прошил его насквозь заполняя ядом, обещая быструю смерть. Но это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Из еще одного небольшого отверстия рядом с шипом выделилась большая мутная капля. Леголас оцепенело смотрел как она растет и раздувается, очевидно жидкая, но слишком вязкая, чтоб упасть. Ошалело осмотревшись, он заметил, что два других паука делают то же самое, дрожа и выдавливая из себя мерзкую жидкость. Его тошнило даже от мысли о том, что это их семя.
Тем временем пауки стали подносить два своих тонких щупа к жидкости, каким-то образом втягивая ее внутрь. Вожак потянулся ко рту Леголаса и тот не имея возможности отшатнуться или отвернуть голову, просто до хруста сжал зубы, говоря себе, что умрет, но не разожмет челюстей. Другие пауки не стали ждать и тоже потянулись к нему. Один слепо водил отростками по груди пленника, оставляя влажный след. Другой сразу устремился между его ног.
Леголас не смог сдержать данное себе слово, потому что когда в него проникло жесткое щупальце, он снова отчаянно закричал. И как и в первый раз, подавился криком, когда в рот проник другой паук. Медленно но неотвратимо они входили в него с обоих сторон, а он только конвульсивно выгибался и давился криками. Семенная жидкость пауков была вязкой с гниловатым привкусом и облегчала им вторжение. Он наверное подспудно ожидал каких-то фрикций, но ничего подобного не происходило, они просто продвигались в него все глубже, будто собирались встретиться где-то в его желудке и переплестись.
Отросток заполнил его рот и проник в горло, Леголас судорожно им давился, ослепший от боли и невозможности вдохнуть. Паук затрясся сильнее в чем-то похожем на удовольствие и продвинулся еще глубже, миновав его горло и спускаясь дальше. Потом они оба замерли и почти теряя сознание, Леголас почувствовал как в животе и глубоко в его заднем проходе высвобождается теплая жидкость. Когда они оба все так же неспешно покинули его тело, он не успел перевести дыхания, потому что их место тут же заняли новые отростки. По два на паука их было шесть.
Всхлыпывая и подвывая, снова принимая в себя чужеродную материю, он заметил, как опорожнившийся щуп вернулся к заново набухшей капли на брюхе у крупного паука и наполнился вновь. Они будут повторять это снова и снова. Осознание этого, пробилось через пелену боли и Леголас остро почувствовал всю мерзость этого места и того, что с ним делали, ощутил, как по ногам стекает собственная кровь, перемешанная с семенем пауков и как оно же стекает из углов его губ. Как только его рот стал свободен, Леголаса вырвало. Пауки засуетились и затрещали. Эльф уловил их негодование по поводу не легко добываемого секрета потраченного впустую.
Они продолжили изливаться в него, следя, чтоб ни мгновения его рот не был заткнут, проникая по двое, отчего его губы трескались и кровили. Самый небольшой паук, которому оставалось мало доступа, попытался так же вторым проникнуть в него сзади. Леголас, бессильно обвисший в паутине захрипел, его глаза закатились, но благодатное забвение все не приходило, заставляя его чувствовать все до конца.
Большой паук защелкал сердито на собрата и тот поспешно вынял слишком резвый отросток.
Не убейте его. Мы не скоро найдем способного выносить кладку.
Леголас не знал сколько раз уже они повторили весь процесс, он только ощущал как в него бесконечно входили и как изнутри начинало распирать от паучьего семени. Его живот немного вздулся и он понадеялся, что может просто лопнет и это и будет избавление. В какой-то момент он вероятно все же потерял сознание, потому что когда со всех сторон раздались крики и свет резко ударил по глазам, пауки уже разбегались по своим сетям на другие деревья. Он был болью, в нем были океаны боли. И сквозь их толщу он не мог понять что происходит, даже когда его начали трясти и спустили с дерева на землю. Не ощутил ни тонкой выделки плаща укутавшего его, ни боевого клича синдар, ни теплых рук обнимающих.
Только когда его слуха достигла смешная мешанина эльфийских и человеческих слов, на которой изъясняться мог только его друг, Леголас открыл глаза и узнал Арагорна. Тот смотрел на него с тревогой и болью, шептал что-то успокаивающее. Вроде как все будет хорошо, все позади.
Но все было не хорошо и не позади, Леголас заметался, царапая живот, будто пытался добраться до собственных внутренностей.
- Вытащи это из меня! – задыхаясь хрипел он. – Вытащи, пока не поздно!
Арагорн пытался помешать ему навредить себе и с трудом справляясь даже с обессиленным Леголасом, влил в него лошадиную дозу сонной настойки. Он не понимал, о чем лепечет эльф, он сейчас совсем не понимал ничего, кроме того, что тому нужна помощь. Думать, что здесь происходило, он предпочитал потом, иначе он рисковал потерять самообладание. Он и так оставил добивание пауков, эльфийскому отряду.
Леголас стремительно уплывал в волшебные чертоги, но смотрел почему-то обреченно и обвиняющее.
Во всем можно бело разобраться позже, Арагорн подумал, что возможно не стоит везти Леголаса сразу к отцу, слишком травмирующе будет это для них обоих. Слишком серьезных повреждений у того вроде бы не было, а что могло случиться, если он повременит пару дней?
URL записиПейринг: Гиганские пауки/Леголас
Жанр: pwp, beastiality
Рейтинг: NC-17
Статус: закончен
Предупреждения: посмотрите на пейринг, а теперь на жанры х)) Нон-нон, намек на мпрег. Попытка ауточелленджа "могу ли я такое написать?"
Саммари: на заявку на Элффесте: "Гигантские пауки/Леголас, NC-17, Леголас попадает в паутину и не может выбраться". Баловство и треш =3
1842 словаСознание выплывало из вязкого тумана неохотно, отдавая ломотой в висках и металлическим привкусом во рту. Еще не открыв глаз, ничего не вспомнив, Леголас ощутил ледяной озноб – отовсюду веяло злом. Какая-то тряпка налипла ему на лицо, он попытался ее сорвать и не смог, потому что руки были плотно прижаты к телу необычной веревкой. Леголас поморгал слезящимися глазами и теперь ощутил страх вполне конкретный. Он висел в нескольких метрах над землей в коконе из паутины. Немыслимо крупные ее клочья укрывали все деревья вокруг, как плесень. Он поморщился от почти физического чувства отвращения. Но паутина была еще не самым худшим. Вместе с вернувшимся обонянием, эльфа прошиб запах смерти пропитавший все вокруг. У корней дерева, на котором он висел, валялись полуразложившиеся куски тел. Кости гоблинов соседствовали с черепами людей. Борясь с тошнотой, Леголас рассмотрел, что за коконы висели на соседнем дереве. Наполовину обглоданный мужской торс и подросток, лишенный конечностей.
Сложно было поверить, что такое зло обосновалось так глубоко в Лихолесьи! Со дня на день он ждал приезда Арагорна и так истосковался в родных стенах, что решил двинуться навстречу короткими тропами. Он знал эти леса безопасными для себя много сотен лет и не был готов наткнуться на гигантских пауков, прямо посреди заповедной чащи. Не смотря на неожиданное нападение, он успел убить двух, пока еще трое не кинулись на него, укутывая паутиной и вкалывая жалами дурманящий яд.
Ни лука ни стрел он нигде не видел, даже кинжал и нож из сапога исчезли. Темные твари чуяли эльфийскую сталь, что несла им погибель. Стоило о них вспомнить, как паутина на которой он висел стала подрагивать, все сильнее и сильнее. Пока не прогнулась под весом трех мохнатых тел, выползающих из тени деревьев.
Леголас задергался со всех сил, запутываясь в паутине еще больше, но не в силах покорно становиться пищей жутких тварей. Он спокойно и смело встречал любой меч или стрелу нацеленную на него, сражался со многими странными существами и не боялся смерти. Слишком близкое общение с людьми, особенно с Арагорном, почти превратило его в одного из них. Он чувствовал слишком ярко, реагировал слишком не спокойно для эльфа. Смерть бессмертного – повод к скорби всего народа, уходящий в Валинор уносил с собой накопленные за тысячи лет чувства, воспоминания и размышления, приумножал своим опытом мудрость Валар. Безвременно погибший, он обращал все это в прах. Поэтому гибель каждого эльфа оплакивали многие века. Леголас об этом знал, но не мог не смеяться в лицо опасности, готовый в любой момент упасть, подрубленный слишком ловким противником и принять свою участь с честью.
Но не быть медленно обглоданным порождениями мрака, не висеть гниющим куском мяса! К этому он не был готов.
Сухие, суставчатые щупальца обросшие как колючками темными щетинками оплели его тело и принялись по нему шарить, разрывая одежду на своем пути. От соприкосновения с жесткими волосками, на коже сразу вспухали алые полосы царапин. Вот и конец, подумал Леголас, вознося молитву Эру, чтоб его сначала отравили, желательно на смерть, а потом начинали есть. Один паук жадно защелкал жвалами у его живота, по которому стекала капля крови из особенно глубокой царапины. Но другой самый крупный из них внезапно бросился на первого и скинул его вниз, беспрестанно что-то нащёлкивая. Черная туша неуклюже шмякнулась о землю, издав оглушающий визг.
Упавший, впрочем, ловко вскарабкался назад. Пауки окружили его, но не спешили нападать, явно переговариваясь на своем непонятно наречии. Леголас собрался с силами и обратился к сущности этих существ, как в детстве обращался к птицам, чтоб понять о чем их песни. Сначала он ловил только злобу, голод и жадность, но вскоре смог мысленно переводить трещание и шипение на обычные слова.
Мы не будем его есть.
Но свежее мясо теперь редкость. Он слишком вкусный.
Нет. Это эльф! Они владеют чарами и невероятно выносливы. Он тот кто нам нужен, мы не можем плодиться через людей, они слишком слабые и умирают. Эльф сможет, эльф понесет.
Вот теперь Леголас понял, что такое животный ужас. Он задергался с удвоенной силой, надеясь уже не так вырваться, как раздразнить тварей, чтоб они его убили. Каким-то образом они хотели чтоб он участвовал в процессе их размножения и это уже точно было больше, чем мог вынести его рассудок.
Пауки одобрительно шевелили конечностями, на предложение своего лидера и даже не заметили его трепыханий.
Есть ли куда влить семя? Поинтересовался один из них и Леголас закричал.
До этого ему не позволяла гордость и потрясение. Но сейчас это было забыто и откинуто. Кто-то должен был ему помочь, спасти! Это же Лихолесье, его дом! Должны быть эльфийские патрули и караульные на границах обжитых тварями земель. Умом он понимал, что вряд ли кто-нибудь из его соотечественников заметил эту язву на теле леса, иначе любой ценой они бы выжгли это место. Он не знал как долго провисел без сознания. Если пару часов, то его могли даже не хватиться. Скоро должен был прибыть Арагорн, его станут искать. Но когда? Через пару дней? Он все понимал, но все равно кричал надрываясь, не оформляя звук даже в просьбу о помощи.
Пауки возбужденно задергались от его крика. Один подполз совсем близко и протянул к нему два отростка короче и тоньше лап, без щетинок. Грубо ткнулся ему в рот и Леголас подавился криком, мотнул головой избавляясь от мерзкой конечности.
Я нашел отверстие. Паук резко задергал жвалами, будто смеялся.
У двуногих должно быть еще хотя бы одно. Прошелестел другой и такие же тонкие щупы снова опутали Леголаса. Несколько ткнулось между ног и он бессильно зарычал, когда они нашли, что искали и начали оживленно теребить паутину, все еще пеленавшую его, отслаивая ее ниточку за ниточкой.
На мгновение он затих, надеясь, что они освободят его достаточно, чтоб при сильном рывке, вырваться из липкого плена, но размотав кокон, пауки не стали полностью отлеплять паутину от него, наоборот – добавили еще несколько слоев, растянув руки и ноги. Даже голову он теперь повернуть не мог. В голове Леголаса мелькнула дикая мысль, что волосы теперь никак не освободить, разве что резать. Арагорн говорил что красивые и отец не одобрит. Мысль о волосах была не уместна и смешна, но от нее почему-то из глаз хлынули слезы.
Пауки приходили во все большее неистовство. Они ползали вокруг него неровными кругами, сталкиваясь и шипя друг на друга. Самый крупный подполз невыносимо близко к Леголасу, облепляя его лапами загибая трясущееся брюхо так, что он мог видеть отверстие из которого еще свисал как нитка слюны, клок паутины и дергающийся ядовитый шип. Леголас бы многое отдал, чтоб этот шип сейчас прошил его насквозь заполняя ядом, обещая быструю смерть. Но это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Из еще одного небольшого отверстия рядом с шипом выделилась большая мутная капля. Леголас оцепенело смотрел как она растет и раздувается, очевидно жидкая, но слишком вязкая, чтоб упасть. Ошалело осмотревшись, он заметил, что два других паука делают то же самое, дрожа и выдавливая из себя мерзкую жидкость. Его тошнило даже от мысли о том, что это их семя.
Тем временем пауки стали подносить два своих тонких щупа к жидкости, каким-то образом втягивая ее внутрь. Вожак потянулся ко рту Леголаса и тот не имея возможности отшатнуться или отвернуть голову, просто до хруста сжал зубы, говоря себе, что умрет, но не разожмет челюстей. Другие пауки не стали ждать и тоже потянулись к нему. Один слепо водил отростками по груди пленника, оставляя влажный след. Другой сразу устремился между его ног.
Леголас не смог сдержать данное себе слово, потому что когда в него проникло жесткое щупальце, он снова отчаянно закричал. И как и в первый раз, подавился криком, когда в рот проник другой паук. Медленно но неотвратимо они входили в него с обоих сторон, а он только конвульсивно выгибался и давился криками. Семенная жидкость пауков была вязкой с гниловатым привкусом и облегчала им вторжение. Он наверное подспудно ожидал каких-то фрикций, но ничего подобного не происходило, они просто продвигались в него все глубже, будто собирались встретиться где-то в его желудке и переплестись.
Отросток заполнил его рот и проник в горло, Леголас судорожно им давился, ослепший от боли и невозможности вдохнуть. Паук затрясся сильнее в чем-то похожем на удовольствие и продвинулся еще глубже, миновав его горло и спускаясь дальше. Потом они оба замерли и почти теряя сознание, Леголас почувствовал как в животе и глубоко в его заднем проходе высвобождается теплая жидкость. Когда они оба все так же неспешно покинули его тело, он не успел перевести дыхания, потому что их место тут же заняли новые отростки. По два на паука их было шесть.
Всхлыпывая и подвывая, снова принимая в себя чужеродную материю, он заметил, как опорожнившийся щуп вернулся к заново набухшей капли на брюхе у крупного паука и наполнился вновь. Они будут повторять это снова и снова. Осознание этого, пробилось через пелену боли и Леголас остро почувствовал всю мерзость этого места и того, что с ним делали, ощутил, как по ногам стекает собственная кровь, перемешанная с семенем пауков и как оно же стекает из углов его губ. Как только его рот стал свободен, Леголаса вырвало. Пауки засуетились и затрещали. Эльф уловил их негодование по поводу не легко добываемого секрета потраченного впустую.
Они продолжили изливаться в него, следя, чтоб ни мгновения его рот не был заткнут, проникая по двое, отчего его губы трескались и кровили. Самый небольшой паук, которому оставалось мало доступа, попытался так же вторым проникнуть в него сзади. Леголас, бессильно обвисший в паутине захрипел, его глаза закатились, но благодатное забвение все не приходило, заставляя его чувствовать все до конца.
Большой паук защелкал сердито на собрата и тот поспешно вынял слишком резвый отросток.
Не убейте его. Мы не скоро найдем способного выносить кладку.
Леголас не знал сколько раз уже они повторили весь процесс, он только ощущал как в него бесконечно входили и как изнутри начинало распирать от паучьего семени. Его живот немного вздулся и он понадеялся, что может просто лопнет и это и будет избавление. В какой-то момент он вероятно все же потерял сознание, потому что когда со всех сторон раздались крики и свет резко ударил по глазам, пауки уже разбегались по своим сетям на другие деревья. Он был болью, в нем были океаны боли. И сквозь их толщу он не мог понять что происходит, даже когда его начали трясти и спустили с дерева на землю. Не ощутил ни тонкой выделки плаща укутавшего его, ни боевого клича синдар, ни теплых рук обнимающих.
Только когда его слуха достигла смешная мешанина эльфийских и человеческих слов, на которой изъясняться мог только его друг, Леголас открыл глаза и узнал Арагорна. Тот смотрел на него с тревогой и болью, шептал что-то успокаивающее. Вроде как все будет хорошо, все позади.
Но все было не хорошо и не позади, Леголас заметался, царапая живот, будто пытался добраться до собственных внутренностей.
- Вытащи это из меня! – задыхаясь хрипел он. – Вытащи, пока не поздно!
Арагорн пытался помешать ему навредить себе и с трудом справляясь даже с обессиленным Леголасом, влил в него лошадиную дозу сонной настойки. Он не понимал, о чем лепечет эльф, он сейчас совсем не понимал ничего, кроме того, что тому нужна помощь. Думать, что здесь происходило, он предпочитал потом, иначе он рисковал потерять самообладание. Он и так оставил добивание пауков, эльфийскому отряду.
Леголас стремительно уплывал в волшебные чертоги, но смотрел почему-то обреченно и обвиняющее.
Во всем можно бело разобраться позже, Арагорн подумал, что возможно не стоит везти Леголаса сразу к отцу, слишком травмирующе будет это для них обоих. Слишком серьезных повреждений у того вроде бы не было, а что могло случиться, если он повременит пару дней?